Картинка за окном не меняется уже пару часов. Слева сухой, выжженный солнцем вельд, справа умеренный рельеф, назвать который горами может лишь тот, кто никогда не видел настоящих гор. И пыль! Она везде: на объективах фото- и видеоаппаратуры, на одежде, во рту. Из-за неё караван из семи внедорожников Volkswagen Touareg растянулся на добрых три километра. Это Африка! Точнее ЮАР — самая благополучная и европеизированная часть Чёрного континента. Что мы здесь делаем? У каждого свои цели. Например, российское представительство Volkswagen, закинувшее нас сюда, пытается в очередной раз доказать туарегову универсальность. Мне же просто интересно, как выглядит Земля с обратной стороны.

Чёрная Африка... Советское телевидение, школьные учебники и даже детские книжки выкрасили эту часть света в один цвет. «В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы!» — первое, что я узнал об Африке от Чуковского, когда был маленьким. На самом деле для меня Африка — загадочная страна, о которой я не знаю почти ничего. Иксландия. Подсознательно я жду от знакомства с ней чего-то первобытного: трущоб, нищеты, преступности, дикости звериной и человеческой. Чего угодно, кроме светлого, выстроенного в стиле техно кейптаунского аэропорта, где стометровая очередь на паспортный контроль состоит преимущественно из белых. Сам Кейптаун по чистоте и уровню культуры ничем не отличается от европейских городов, а по дружелюбию местного населения заметно их превосходит.

На набережной порта Кейптаун можно посидеть в кафе или прогуляться и поглазеть на пришвартованные яхты. По словам проводников, здесь мы в полной безопасности. Но за территорию порта лучше не выходить.

В кейптаунском океанарии собрано более 300 видов рыб из двух океанов, омывающих юг Африки: тёплого Индийского и холодной Атлантики. Тюлени облюбовали гавань городского порта.

А ещё здесь неожиданно прохладно. В Африке сейчас весна — самое, кстати, лучшее время для приезда сюда. Однако 16°С совсем не вяжется с имиджем самой жаркой точки планеты. Лёгкий дождичек накрапывает, благословляя в дальнюю дорогу шесть стандартных Туарегов, что выстроились на набережной морского порта, и одну машину сопровождения — тоже Touareg, но прошлого поколения. Экипажам инструктаж, технике — последняя проверка перед пятидневным путешествием. В ногах ощущается ватная неуверенность, в душе — лёгкий испуг вперемешку с нетерпением. Ну, поехали же скорее!

На асфальте Touareg — что представительский седан: комфортен и отлично изолирован от внешних шумов. Однако рулевому приводу не помешала бы ещё капелька информативности, и с чувством габаритов не всё гладко. За видимым с водительского места краем капота прячутся добрые полметра нарядного фасада. На парковках выручают сонары и камеры, а в тесном кустарниковом буше легко подпортить машине мордашку.

Первые километры уходят на адаптацию к левостороннему движению, наследию колониального прошлого. Основательнее всех тут отметились британцы. Нет, я не путаю полосы движения, но перестроить сознание получается не сразу. Сложнее всего привыкнуть не к рулю справа, а к зеркалам заднего вида, поменявшимся местами. Шоссе в ЮАР образцовые, трафика за пределами крупных городов почти нет. Но круговые развязки, так любимые европейцами, здесь не в почёте, поэтому наш караванчик время от времени расчленяет красный сигнал светофора. Пока стоим, глазею по сторонам.

Африканцы приветливы и открыты. Например, один из полисменов, оставив свой пост, проводил нас за 500 метров до ближайшего банка. Больше всего меня впечатлили детишки, улыбчивые и очень любопытные.

Вдоль дорог — кварталы однотипных домишек, огороженных глухими каменными заборами. Это тауншипы — посёлки-резервации для местного населения. Изнанка «белой Африки», которую не увидишь даже с самого высокого этажа фешенебельного кейптаунского отеля.

— Окна не открывать, из машин не выходить, — просыпается рация в Туареге. Днём здесь относительно спокойно, но окажитесь вы в чёрном квартале после захода солнца...

Скоро тауншипы уступают место другому частному сектору: тут уютные коттеджи, утопающие в зелени, дорогие машины...

Свои заводы в ЮАР открыты у дюжины крупных автопроизводителей. Одна только Toyota выпускает ежегодно более 220 тысяч единиц техники. Занимающий второе место Volkswagen — более ста тысяч. Автопарк здесь весьма пёстрый. Встречаются и индийские Таты, и малайзийские Протоны. Но формируют основу городского потока всё же Фольксвагены — малолитражка Golf ещё первого поколения, выпуск которой здесь прекращён лишь три года назад, и пикапы разных мастей. В Африке траки и малотоннажные грузовички — национальный транспорт, выполняющий кроме прямых обязанностей и роль пассажирских маршруток.

На работу с ветерком, и главное — окна не потеют.

Наши Туареги самые обычные, с 240-сильными турбодизелями и восьмиступенчатыми «автоматами». Две машины «заряжены» по полной: пневмоподвеска и внедорожный пакет Terrain Tech с продвинутой трансмиссией 4Xmotion, позволяющей блокировать центральный и задний дифференциалы. Остальные — с обычным свободным Торсеном.

На континенте более 200 тысяч километров дорог, но только треть из них с твёрдым покрытием. Остальное — грунтовки. Их точную протяжённость, скорее всего, не знает никто. Поначалу насыпное покрытие чередуется с асфальтовым, пунктиром разбавляя монотонность движения колонны. Но чем дальше в глубь материка мы уходим, тем больше приходится трястись на ухабах. А затем очередной грунтовый отрезок не кончается ни через километр, ни через час, ни через день! Пыльный шлейф, поднятый внедорожниками, растягивается на несколько километров. Видимость в зависимости от плотности конвоя колеблется от «ни черта ни видно» до «иду по приборам». Примерно раз в два часа из рации доносится: «Всрэчка, всрэчка». Это немецкие проводники, освоив русский, предупреждают экипажи о встречных машинах, выныривающих из пылевого тумана. Бывали дни, когда рация молчала совсем.

Не самый пыльный из участков маршрута, и уж точно не самый монотонный: есть рельеф и повороты. Большинство дорог в Африке прямые и плоские.

И это не тропа, проложенная бушменами, а самая обычная дорога, как принято говорить у нас, федерального значения. Со знаками приоритета и указателями крупных населённых пунктов. На Туареге по такому тракту можно валить хоть 160 км/ч — курсовая устойчивость потрясающая! Трёхрежимная пневмоподвеска подстраивается под любой рельеф трассы, а «автомат» если и путается время от времени в восьми передачах, то только в совсем уж медленных местах. И никакой пыли в салоне! За эффективную систему вентиляции фольксвагеновским инженерам отдельное спасибо.

Туареги с двухступенчатой «раздаткой» едут по каменистым тропам без надрыва в трансмиссии, присущего машинам, лишённым спецпакета.

Как-то вдруг мы осознали, что настоящая Африка, куда мы так стремились, уже вокруг нас. Только это не слоны и жирафы, гуляющие по саванне, а самая обычная пустыня, высушенная, словно вобла. Назови её хоть вельдом, хоть бушем — суть не изменится: пустота от горизонта к горизонту. И пятнадцать отчаянных парней возле покрытых толстым слоем пыли Туарегов. Похоже, на несколько сот километров вокруг мы тут — единственные двуногие! Остановка, к слову сказать, внеплановая: пробито колесо. Первое и, увы, не последнее.

Наиболее урожайным на пробитые шины стал третий день путешествия: сказываются усталость и ранние подъёмы. Но если не считать незапланированных пит-стопов, весь маршрут Туареги одолели без проблем. Ну разве что на одной машине отвалился пластиковая защита моторного отсека.

Готовившие Туареги к путешествию немцы, видно, ещё более отчаянные ребята, чем мы! Отправиться в глубь Африки со штатными докатками — верх самоуверенности. Инструкторы Андреас и Роберт те ещё непоседы: однажды совершили марш-бросок с западного побережья Португалии до Магадана, ни разу не достав домкрат из багажника. Повезло. Да и по Чёрному континенту накатали не одну тысячу километров. Удивительно, что и мы в первый день, пробираясь по острым камням, не порезали ни одной покрышки. Зато на следующий разом удвоили счёт. И если одно из колёс отметилось по формульной терминологии медленным проколом, то другое бабахнуло без явных причин на полном ходу. Может, жара виновата?

Наскальная живопись африканских бушменов сохранилась лишь там, куда не дотягиваются солнечные лучи и редкие в этих местах дожди.

Причудливые камни — результат многовековой работы матушки-природы. Но трудно поверить в их естественное происхождение. Гораздо проще представить сотни рабов, занятых на благоустройстве территории. Одни придерживают каменный свод от падения, другие сооружают опору из мелких булыжников. «Вира, майна, готово!» Прораб-рабовладелец двигает бригаду дальше... Уверен, дело было именно так.

Африка потребляет более половины солнечной энергии Земли. В году здесь не более десяти пасмурных дней, и летняя нормальная температура 45°С. В принципе не так уж и далеко от рекорда, зафиксированного в 1948 году в пустыне Калахари – 51,7°С. Прохлада Кейптауна осталась позади, и термометр в Туареге высвечивает 28 градусов. Вроде бы вполне комфортно. Присев в тенёчке, можно и пожалеть о том, что не захватил с собой тёплую куртку, но стоит выйти из укрытия… Даже утром солнце печёт так, что хочется скинуть с себя всю одежду. Днём жару усугубляет безветрие, а отпускает она только ближе к сумеркам.

— Сильнее топайте ногами, отходя на обочину по нужде, – наставляют нас, — здесь очень много змей, которые в закатные часы выползают на камни погреться. В их числе и кобры.

Селение с почтовым домиком — райцентр по местным меркам.

Здесь есть школа, обувная фабрика и даже автосервис. Но вид местной колокольни вызывает приступ тревоги. Чувство некоей безысходности укрепляет брошенная на задворках села техника.

Наверное, мы чемпионы по топанью, раз за пять дней не встретили ни одной змеи. Зато повидали носорогов, жирафов и львов. А на страусов, зебр и всяких антилоп в какой-то момент даже перестали обращать внимание. Подумаешь, экзотика! Места, где водится одна голова скота на гектар саванны, — как бы заповедники. На деле — частная, огороженная проволочным забором под напряжением территория с обслуживающим персоналом, вынесенными за периметр заказника бунгало для туристов, бассейнами, ресторанами… В одном из таких оазисов мы пересаживаемся с Туарегов в старенький трёхосный Defender. За рулём крепкого вида дама с обветренным лицом, низким и оттого ещё более убедительным голосом:

— Рядом с животными ведите себя тихо. Руками не размахивать, из машины не выходить!

Проехав несколько десятков километров вдоль символического проволочного забора, мы вдруг узнали, что это заповедник с диким зверьём. Правда, у хищников отдельные, хорошо изолированные вольеры, а на остальной территории можно бродить, не опасаясь нападения. Или, уютно устроившись на капоте Ленд Ровера, выкурить сигаретку.

На площади более 10 000 км² нет разве что слонов и леопардов. У львиного прайда, состоящего из самца и двух самок, своя, огороженная дополнительным забором территория. Самостоятельной охотой они не занимаются, пищу доставляют в специально отведённые места. В тридцати метрах от нашего Ленди появляется косматая грива царя зверей — еду подвезли! Лев один, остальные обходят сзади. Однако хищник давно привык и к песочного цвета Ленд Роверу, и к стрекоту затворов фотоаппаратов. Идёт мимо с гордо поднятой головой по своим львиным делам.

Звери хоть и привыкли к присутствию человека, но дикие. Даже те из них, которые не кажутся опасными, могут атаковать, обороняя свою территорию.

Нападения гепардов на взрослого человека редки — слишком велика добыча для кошек. А вот на появление ребёнка взрослая особь реагирует моментально. Будьте осторожны!

Семейка носорогов тоже проходит в непосредственной близости от нас. Но пятитонный самец решает-таки показать, кто в Африке хозяин. Спокойная походка вдруг сменяется рысцой. Опасное сближение! Задний ход, газ — и мы откатываемся на безопасное расстояние. Я, кстати, совсем не испугался, только последние снимки оказались почему-то сильно размазанными. А знаете, кто в этих краях самый опасный? Буйвол! От его копыт погибает больше людей, чем от львов и крокодилов, вместе взятых. Потому рядом со стадом спокойных с виду животных мотор остаётся работать при включённой передаче. Излишняя перестраховка? Одной из самок надоело наше присутствие, и она лишь парой встречных шагов выразила своё недовольство. Но инициативу немедленно подхватил самый крупный самец. Феноменальная скорость! Представьте себе гружёный КамАЗ, оставляющий позади парочку суперкаров на старте. Примерно то же самое и с буйволом. К счастью, он лишь припугнул нас...

Прощай, заповедник! Снова здравствуй кажущаяся бесконечной пыльная грунтовка! Одинокие домики у обочин, пробитые колёса. За пять дней мы уничтожили четыре шины. Не так уж и много, учитывая особенности маршрута, но Туареги на костылях-докатках снижают ход каравана. После короткого совещания один из немецких проводников, загрузив в багажник внедорожника резиновые лохмотья, отправляется к ближайшему дилеру Volkswagen, чуть более чем в двухстах километрах пути. Поредевший конвой берёт курс к финальной точке нашего маршрута — мысу Доброй Надежды.

Над слиянием двух океанов разговаривать между собой приходится на повышенных тонах. Грохочут метровые волны. После группового снимка я спустился к воде, бросив на прощанье монетку. Вернуться в Африку — моя мечта!

Вообще-то официальный финиш должен был быть там же, где давался старт, в Кейптауне. Нам надлежало вернуться к точке отсчёта, распаковаться и идти на прощальный ужин. Как-то мелковато для эпического путешествия. Нам нужна настоящая цель. Такая, чтобы не спускать глаз с одометра, отсчитывающего оставшиеся километры. Чтобы приехав к месту, я смог бы произнести лишь одно слово: «Обалдеть!» Подходящее место предложил Константин Сорокин из «Авторевю», не раз бывавший в этих местах. Спасибо, Костя, — мы обалдели.

Только здесь, в месте слияния двух океанов я понял, насколько прекрасна Африка. Она не чёрная, как я думал раньше, и не бурого цвета пыли, которая въелась и в одежду, и в нас самих. Африка разноцветная. Недаром ЮАР называют Радужной страной. Она впитала все краски природы. Такой я её и запомню. Что же касается Туарегов, позволивших превратить авантюрную вылазку во вполне комфортную прогулку, то об их недюжинных способностях мы знали и раньше. Просто лишний раз убедились.